— Мам… А ты знаешь, что у тети Марины, твоей сестры, внук появился недавно? – спросила Лида. – Нина родила. Мальчик, здоровый, вроде бы все хорошо у них…
Улыбка сползла с маминого лица. Она сжала губы:
— Не знаю и знать не хочу. Мне это не интересно! А ты откуда узнала?
— Ну… видела фотки в соцсетях…
— Я надеюсь, Лида, у тебя ума хватит не лезть в ту семью, — мама смотрела прямо в глаза, тяжёлым взглядом, от которого Лидии стало неловко, — Знаешь, мне было бы очень неприятно узнать, что ты с ними общаешься у меня за спиной…
Лидия на секунду замялась, отвела взгляд на чашку с остывшим чаем. На кухне пахло пирогом с капустой — мама испекла «к её приходу». И вот это «домашнее тепло» сейчас обернулось ловушкой. Что ей сказать? Признаться? Лида вздохнула и заговорила о другом…
Мама и её сестра не разговаривают почти двадцать лет. Ссора была громкая и жёсткая — из-за наследства, а точнее, квартиры покойной бабушки. Квартира была лакомым куском: как-никак, трешка в профессорском доме. Лидина мама ухаживала за матерью до последнего: возила в поликлинику, кормила, лекарства покупала. Последние полгода жизни матери, когда та слегла, полностью переселилась к ней.
А тётка, по всем законам жанра, позванивала по телефону, узнавала, как здоровье, да приезжала в гости по праздникам с коробкой конфет. И вдруг, после похорон, выяснилось, что завещание бабушка давным-давно оформила на тётку.
Мать Лиды заикнулась было о том, что наследство хорошо бы разделить по справедливости, но тетка только руками развела – мол, мама так хотела, и точка. Забрала квартиру. С тех пор сестры не общаются.
Лидия тогда была подростком, всё видела и помнила: как мама сидела на табуретке, утирая слёзы краем халата, и повторяла: «Как же так! Родная сестра!». Тогда казалось, что всё это где-то «далеко», взрослые дела. Квартира, наследство, завещание… Она и сейчас особо об этом не думает. У нее муж, ребенок, сынишка четырех лет. Свою квартиру они с мужем купили сами, выплатили ипотеку, сейчас думают о расширении. У мамы тоже есть жилье. Никакие чужие квартиры им не нужны.
Лет восемь назад Лиде написала в соцсетях двоюродная сестра Нина — дочка той самой тётки. Сначала неловко, осторожно: «Привет, это Нина… помнишь меня?». Конечно, Лида помнила: они с Ниной ровесницы, в детстве общались довольно плотно. Рассказали друг другу новости, встретились раз, другой. Оказалось, что Нина тоже замужем. Договорились встретиться на нейтральной территории. Увиделись, познакомили мужей, а там и с самой тёткой общение как-то само собой восстановилось. Тетя Марина оказалась не монстром, каким её рисовала мама. Вроде обычная женщина, милая и доброжелательная.
С мамой они, кстати, очень похожи. Ну, ничего удивительного: родные сестры же.
Общаться и с Ниной, и с тетей Мариной Лиде вполне комфортно. Единственное, что гнетет, так это непонятное чувство вины перед мамой. С одной стороны, Лида уже взрослая, общается с кем хочет, мамино разрешение на это ей не нужно. С другой – это мамины родственники. На которых мама сильно обижена.
Несколько раз Лида пыталась завести с мамой разговор о том, что, может быть, пора и помириться с сестрой? Ну, всякое в жизни бывает. Может, тетя Марина когда-то и поступила не очень красиво. Но ведь двадцать лет прошло. Целая жизнь.
Но мама о сестре и слышать не хочет. До сих пор. Как будто поругались они только вчера.
Лида видела мамину обиду, боль, всю ту тяжесть, что та носила двадцать лет. Но и с тёткой общаться хотелось. А самое главное, с Ниной, которая ни в чем не виновата, и во время ссоры сестер тоже была ребенком. Тетка тогда продала квартиру, купила вместо одной целых три: две однушки и двухкомнатную. В двухкомнатной сейчас живет Нина с мужем, в однушке – Марина, свободную квартиру сдают в аренду. Много лет Нина с мужем не могли родить, не получалось никак. Вот, только полгода назад у них наконец появился долгожданный малыш Егорка.
Лида рада за сестру, на выписке была с цветами и подарками, регулярно списывается с молодой матерью, узнает новости о малыше.
— …Лида, если ты еще хоть слово про эту женщину мне скажешь… — мама подняла глаза от чашки, и в её взгляде было что-то ледяное. — Для меня её больше не существует. Запомни.
Лида кивнула, хотя внутри всё сжалось.
«А для меня существует. И Марина, и Нина, и маленький Егорка, и эти тёплые посиделки у них на кухне. Как будто я в детство возвращаюсь у них. Но мама… Мама всегда рядом. Она меня поддерживала, вытаскивала из долгов, с ремонтом помогала, с сыном сидела. И я — предательница?»
Она хотела сказать: «Мам, я общаюсь с тётей». Слова подступили к горлу, но застряли. У мамы дрогнули руки, ложка громко звякнула о блюдце. Лида замолчала.
«Если скажу — всё. Она отвернётся. Она же гордая, упрямая, никогда не простит. И я потеряю её. Но разве я не уже вру ей каждый день? Сижу, улыбаюсь, будто ничего нет… А внутри два мира, и я между ними рвусь».
Вечером, лёжа рядом с мужем, Лида поделилась сомнением:
— Я вот думаю, правильно ли я делаю. С мамой хорошие отношения. Она и с ремонтом помогла, и ребёнка всегда заберёт, и совет даст, и поддержит. Но если узнает, что я к тётке езжу — всё, обидится. Скажет, предала. А я ведь… ну, я ведь не предаю. Я просто хочу, чтобы у нас были родственники. По большому счету, кроме Марины и Нины, никого не осталось…
Муж пожал плечами:
— Слушай, ну ты же взрослая. У тебя своя голова на плечах. Маме твоей неприятно — я понимаю. Но и тебе отказываться от общения только из-за её обиды — странно.
Лида покрутилась всю ночь. Уснуть не могла. Перед глазами стояла мама, которая всегда рядом, всегда поддерживает.
А вдруг мама узнает не от неё? Случайно? Кто-нибудь скажет, покажет фото, и тогда — совсем другая обида. «Ты скрывала от меня, знала, что делаешь мне больно…».
А как бы вы поступили?
Можно ли поддерживать отношения с «той стороной», если мать считает это предательством? Или неправильно это, пытаться усидеть на двух стульях? И ради мамы Лиде надо отказаться от общения с тёткой и сестрой?
Что скажете?
Если вы уже есть в новом мессенджере МАХ, подписывайтесь и там! Читайте реальные истории!