«Со старшей дочерью мы поговорили, она понимает, что младшей жилье нужнее»
— …То есть вы с мужем хотите квартиру отписать младшей дочери, Наташе? – переспросила сестру Ольга Антоновна. – Всю, целиком? А Марина как же?
— Оль, ну Марина стоит на ногах, – вздохнула сестра. – А Наташа… Сама вся больная с детства, ты же знаешь. Сейчас еще и ребенок с диабетом у нее на руках. С мужем у них отношения не очень, там все на всех парусах летит к разводу. Конечно, Наташе жилье нужнее. А с Мариной мы всё обсудили. Она не против, никаких обид! Сама нам так и сказала: «Мама, это ваша квартира и ваше право, решайте сами, кому и что»…
Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!
Ольга Антоновна сидела, крутила ложечку в кружке с чаем и думала: «Да-да, конечно. Скажешь тоже — никаких обид».
…У Ольги Антоновны две племянницы, дочери ее сестры, обе уже взрослые, семейные.
Старшая, Марина, с самого начала была более самостоятельная и успешная. Сейчас у нее муж, ребенок, квартира-двушка, купленная в ипотеку, хорошая работа, машина. Марина с мужем и по характеру похожи: какие-то энергичные, пробивные, деятельные. Особенно по сравнению с младшей сестрой, Наташей.
Наташа с детства была не совсем здорова, куча болячек, аллергия на все подряд, сильные проблемы со зрением, миопия. В школу еле-еле ходила, пропуская уроки неделями, физкультурой никогда в жизни не занималась, всегда и от всего имела медотвод. Родители над ней тряслись, в сто одежек кутали, за руку водили. Тем не менее Наташа в свое время тоже вышла замуж, и с большим трудом родила ребенка. Девочка вся нездоровая, с диабетом, в сад не ходит, Наташа сидит с ней дома, не работает.
Живут в квартире, которая принадлежит Наташиным свекрам, с мужем отношения не очень. Возможно, и разведутся, хотя это не точно.
И вот теперь Ольга Антоновна узнала, что свою двухкомнатную квартиру сестра с мужем переписывают на Наташу.
— А Марина? — осторожно спросила Ольга Антоновна, хотя знала, какой будет ответ. – Наверно, обидится, когда узнает, что все наследство мимо нее?
Сестра тут же вспыхнула:
— Ну а что Марина? У неё всё есть! Она умница, понимающая. Мы с ней поговорили. Она сказала: «Мам, вы правы. Наташе нужнее». Ни о каких обидах и речи не идет!
И в голосе сестры звучала такая непоколебимая уверенность, что спорить казалось бессмысленным.
Ольга Антоновна усмехнулась про себя: когда-то ведь у них с сестрой была очень похожая ситуация. Она сама была на месте Марины. Родители продали свой дом, и почти все деньги сестре отдали: у той тогда двое маленьких детей, муж на работе месяцами зарплату не получал. Ольге тогда так же сказали: «Ты же сама видишь, сестре нужнее». У Ольги Антоновны с мужем детей нет, жили вдвоем, оба работали в больнице врачами. И да, спорить с родителями она не стала. Не посмела. Сестре действительно было нужнее. Ольга забрала к себе родителей, обоих доходила. Ну она медик, кому и заниматься больными стариками, как не ей. Отец умер через полгода от инсульта, а с мамой пришлось ох как непросто. И все тяготы достались Ольге.
Обидно ли было? Да, конечно. Прошли годы, а это чувство до сих пор сидело внутри, как заноза.
— Так что Марина молодец, все понимает и не обижается, — еще раз повторила сестра.
Ольга Антоновна кивнула. Что она могла сказать?
Сказать прямо: «Да любая дочь обидится, даже если промолчит»?
Сказать: «Ты просто себя успокаиваешь, а Марина, может, потом всю жизнь с осадком проживёт»?
Но разве сестра услышит? У неё же всё расписано по полочкам: одна дочка — сильная, другая — слабая. Сильная и сама прекрасно справится, слабую надо подстраховать. И всё.
Дома, лёжа ночью без сна, Ольга Антоновна крутила в голове этот разговор. Сильно уж ее задела вся эта ситуация, всколыхнула собственную многолетнюю боль. Уж давно и деньги израсходованы за родительский дом, и самих родителей на свете нет, а Ольгу Антоновну все никак не отпустит. И не в деньгах даже дело. Дело в отношении родителей.
А может, она зря злится? Может, действительно, есть люди, которые спокойно принимают такие решения? Которым не жалко, если родители отдадут всё другому ребёнку?
Но опыт подсказывал ей другое.
Даже если Марина сейчас молчит и кивает, даже если повторяет: «Мне не обидно» — внутри всё равно останется осадок. И этот осадок потом аукнется.
Она знала, каково это — молчать и соглашаться.
Знала, как больно потом просыпаться с мыслью: «А почему я должна была быть сильной, а другому достаточно поныть и поприбедняться, и ему достанется всё?»
А сестра Ольги Антоновны и правда верит: можно вот так договориться, разделить детей на «сильного» и «слабого», и никому от этого не будет больно. Или не верит, и все прекрасно понимает? Просто удобно, что Марина молчит, не скандалит и не лезет нахрапом?
Как считаете, можно ли правда не обижаться, если родителей выбрали не тебя?
Или это только родители придумывают себе удобную сказку — чтобы спать спокойно?
Оставьте свой комментарий
- Оставить комментарий в качестве гостя. Чтобы ставить лайки, а также - редактировать и удалять свои комментарии, Вам необходимо ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ или АВТОРИЗОВАТЬСЯ Sign up or login to your account.
ПОДЕЛИТЬСЯ
И ЕЩЁ
Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.