— Ой, Полин, у нас тут новости такие, что я не понимаю, смеяться или плакать, – говорила мать. – Татьяна разводиться решила.
— Подожди, какая Татьяна? Тетя Таня, что ли?
— Ну да, конечно, она… Где-то я ее понимаю, с ее Романом ей тяжело. Он как-то сдал резко, постарел. И по молодости был своеобразный человек, тяжелый, себе на уме. А теперь и вовсе невыносимый стал. Ходит, ворчит, ко всему придирается, негативит. Во всех вопросах он эксперт, о политике рассуждает, об экономике, всех критикует, все дураки кругом… Таня говорит, по ходу, крыша у него отъезжает совсем. И я, знаешь, с ней согласна, я вообще удивлялась, как она с ним живет. Хотя он старше ее на четыре года всего, ему недавно шестьдесят исполнилось, еще и до пенсии даже не дотянул. Молодой человек по новому закону… По-хорошему, врачу бы его показать, но это невозможно, он и слушать об этом не будет. Поэтому Таня решила: собирает вещи.
Подписывайтесь на Телеграм-канал с реальными историями из жизни от читателей!
— Понятно. И куда будет переезжать?
— Вот, здесь самое интересное и начинается. Ипотеку она взяла! На двадцать лет…
— Серьезно? Это ей сейчас … сколько, пятьдесят шесть же, кажется? Ипотеку до семидесяти шести планирует платить?
— Угу. Я, честно говоря, думала, что не одобрят ей. Но ей все одобрили! Присмотрела она студию на окраине. Говорит, накопления были небольшие, плюс дачу они продали недавно, деньги поделили, она их пустила на первоначальный взнос. Я в шоке была. Говорю, Танюш, ты уверена, что справишься? Это же всю зарплату отдавать в банк. Там копейки оставаться на жизнь будут, буквально на хлебе и воде сидеть придется. А она мне – ну, буду сидеть на хлебе и воде, зато рожу его вечно недовольную не видеть перед носом. В конце концов, говорит, у нас с тобой есть вот эта, родительская квартира, ты же меня на улицу не выгонишь из нее?..
Полина подняла глаза и посмотрела на маму.
— Это она эту квартиру считает «родительской»? Она в своем уме?
— Ну, вот так выходит, – вздохнула мать.
— Так надо опустить ее с небес на землю! Квартира эта твоя, и только твоя! Когда бабушка слегла, именно ты сидела с ней, с работы ушла, тащила всё на себе. Именно ты доходила её до конца, похоронила четыре года назад. Татьяна сама тогда сказала: ты ухаживала, квартира должна остаться тебе. Вы и документы все оформили. Всё было честно, по справедливости. А теперь, выходит, это снова «родительская» квартира? С какой стати?
Полина сильно напряглась. Она слишком хорошо понимала: с такой зарплатой, с такой работой, как у Татьяны, выплатить ипотеку у тетки вряд ли получится. Долго её держать на рабочем месте никто не станет. Да и здоровье не вечное.
Полина вспоминала бабушку, её старую двушку, в которой живет сейчас ее мама. Сейчас маме пятьдесят, а она только-только в себя приходить стала после похорон бабушки четыре года назад. В последние годы жизни бабушка дала всем жару. Сначала все убегать пыталась, лезла в окна. Мама уволилась с работы и караулила ее день и ночь. Потом бабушка слегла, и, по словам мамы, стало даже легче. Хотя физически пришлось несладко – больную нужно было мыть, кормить, но, по крайней мере, она лежала на одном месте. Мама сутками возле неё сидела.
И Татьяна тогда не рвалась помогать — у неё своя семья, работа, своя жизнь. Договорились, что квартиру заберет себе младшая сестра, мать Полины. Кому горшки, тому и хата.
И, в общем-то, так они тогда и поступили: квартира досталась ухаживающей дочери.
Но теперь, когда понадобилось жильё, Татьяна вспомнила про родительскую квартиру.
— Мам, и что ты будешь делать, когда она реально к тебе заявится? — спросила Полина.
— Ну, она ведь еще не заявилась, — вздохнула мать. — Пока она ничего не требует, ипотеку берёт. Чего ей сюда идти? Может, и выплатит еще нормально. Всякое бывает. У меня приятельница была, тоже долгов набрала, купила квартиру, мы все в шоке были, как расплачиваться будет. А получилось так, что расплатились они легко и просто, буквально за год. Правда, это давно было, в девяностых еще.
— Но тут явно так не получится, мам. Она всерьёз на тебя рассчитывает! Придет на порог, и ты ее пустишь…
— Ну и что ты предлагаешь? – спросила мать. – Разругаться с ней сейчас? Зачем? Мы не знаем, что случится завтра, а ведь быть может все, что угодно. Может, мы вообще не доживем до того момента, когда нужно будет решать эту проблему. Может, она сама решится как-то. Давай не будем бежать впереди паровоза…
— Если тетка придет, мам, ты ведь её пустишь?
Мама устало улыбнулась:
— А что я сделаю? Родная сестра всё-таки.
Вечером Полина рассказала семейные новости мужу.
— Ты слишком близко к сердцу принимаешь это все, — заметил он. — Ну да, тётя не очень дальновидно себя ведёт. Но твоя мама взрослая женщина, сама разберётся.
— Да она не разберётся! — Полина встала и зашагала по комнате. — Мама мягкая, она пустит. И всё. Тетка уже рассуждает, что там двушка, мол, им двоим по комнате, как хорошо. Мало маме проблем было с бабушкой, теперь еще старшая сестра на руках окажется. И я очень боюсь, что мне придется решать эти проблемы, тянуть их обеих потом, если они окажутся в старости в одной квартире…
Особенно выводит Полину из равновесия тот факт, что тетка, как попрыгунья-стрекоза, всю молодость пропела, а под пенсию решила ипотеку брать. С расчетом, что родня поможет. Надо донести ей сейчас, что никто ей помогать не собирается, настаивает Полина. Пусть живет со своим Романом, раз уж так получилось, это, видимо, ее крест. Но мать не хочет ругаться, призывает решать проблемы по мере поступления. Ей и сестру жалко, она, как никто, понимает, как это непросто, жить со старым маразматиком.
А как бы вы поступили на месте Полины: вмешались бы прямо сейчас и сказали тёте, что «запасного аэродрома» нет, или оставили бы всё маме решать?